Неточные совпадения
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидал в самый день похорон, час спустя после
кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в дороге,
на рассвете,
на станции Малой Вишере; а в третий раз, два часа тому назад,
на квартире, где я
стою, в комнате; я был один.
— Что тело долго
стоит… ведь теперь жарко, дух… так что сегодня, к вечерне,
на кладбище перенесут, до завтра, в часовню. Катерина Ивановна сперва не хотела, а теперь и сама видит, что нельзя…
Нестерпимо длинен был путь Варавки от новенького вокзала, выстроенного им, до
кладбища. Отпевали в соборе, служили панихиды пред клубом, техническим училищем, пред домом Самгиных. У ворот дома
стояла миловидная, рыжеватая девушка, держа за плечо голоногого, в сандалиях, человечка лет шести; девушка крестилась, а человечек, нахмуря черные брови, держал руки в карманах штанишек. Спивак подошла к нему, наклонилась, что-то сказала, мальчик, вздернув плечи, вынул из карманов руки, сложил их
на груди.
Потом он должен был
стоять более часа
на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть нищей старухи. Адвокат Правдин сказал речь, смело доказывая закономерность явлений природы; поп говорил о царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости бога. Ветер неутомимо летал, посвистывая среди крестов и деревьев; над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи; за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
Так и до сих пор
стоит мифологическая богиня, грациозно приподняв одну ножку, над могилой Тихона Ивановича и с истинно помпадурской ужимкой посматривает
на разгуливающих вокруг нее телят и овец, этих неизменных посетителей наших сельских
кладбищ.
И мне страшно вдруг стало. Дрожал я,
На кладбище я будто
стоял,
И родных мертвецов вызывал я,
Но из мертвых никто не восстал.
Мы встретились
на кладбище. Она
стояла, опершись
на надгробный памятник, и говорила об Огареве, и грусть моя улеглась.
На этом гробе,
на этом
кладбище разбрасывался во все стороны равноконечный греческий крест второго храма — храма распростертых рук, жизни, страданий, труда. Колоннада, ведущая к нему, была украшена статуями ветхозаветных лиц. При входе
стояли пророки. Они
стояли вне храма, указывая путь, по которому им идти не пришлось. Внутри этого храма были вся евангельская история и история апостольских деяний.
В селе было до десяти улиц, носивших особые наименования; посредине раскинулась торговая площадь, обставленная торговыми помещениями, но в особенности село гордилось своими двумя обширными церквами, из которых одна, с пятисотпудовым колоколом,
стояла на площади, а другая, осенявшая сельское
кладбище, была выстроена несколько поодаль от села.
Рядом с воротами
стояло низенькое каменное здание без окон, с одной дверью
на двор. Это — морг. Его звали «часовня». Он редко пустовал. То и дело сюда привозили трупы, поднятые
на улице, или жертвы преступлений. Их отправляли для судебно-медицинского вскрытия в анатомический театр или, по заключению судебных властей, отдавали родственникам для похорон. Бесприютных и беспаспортных отпевали тут же и везли
на дрогах, в дощатых гробах
на кладбище.
Второй оттиск в памяти моей — дождливый день, пустынный угол
кладбища; я
стою на скользком бугре липкой земли и смотрю в яму, куда опустили гроб отца;
на дне ямы много воды и есть лягушки, — две уже взобрались
на желтую крышку гроба.
Около тюрьмы есть колодец, и по нему можно судить о высоте почвенной воды. Вследствие особого строения здешней почвы почвенная вода даже
на кладбище, которое расположено
на горе у моря,
стоит так высоко, что я в сухую погоду видел могилы, наполовину заполненные водою. Почва около тюрьмы и во всем посту дренирована канавами, но недостаточно глубокими, и от сырости тюрьма совсем не обеспечена.
Они вдвоем обходили все корпуса и подробно осматривали, все ли в порядке. Мертвым холодом веяло из каждого угла, точно они ходили по
кладбищу. Петра Елисеича удивляло, что фабрика
стоит пустая всего полгода, а между тем везде являлись новые изъяны, требовавшие ремонта и поправок. Когда фабрика была в полном действии, все казалось и крепче и лучше. Явились трещины в стенах, машины ржавели, печи и горны разваливались сами собой, водяной ларь дал течь, дерево гнило
на глазах.
— Вы видите, Эмма Эдуардовна, что я во всем согласна с вами, но за это прошу вас исполнить одну мою просьбу. Она вам ничего не будет
стоить. Именно, надеюсь, вы позволите мне и другим девицам проводить покойную Женю
на кладбище.
Сзади матери был огород, впереди
кладбище, а направо, саженях в десяти, тюрьма. Около
кладбища солдат гонял
на корде лошадь, а другой,
стоя рядом с ним, громко топал в землю ногами, кричал, свистел и смеялся. Больше никого не было около тюрьмы.
Глубокий снег покрывал
кладбище, так что нужно было разгребать дорогу лопатами, чтоб дойти до могилы; памятника еще не существовало, а
стоял простой белый крест,
на котором даже надписи никакой не значилось.
По воскресеньям молодежь ходила
на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским
кладбищем, куда собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. Обоз ставил против города знаменитого бойца — мордвина, великана, с маленькой головой и больными глазами, всегда в слезах. Вытирая слезы грязным рукавом короткого кафтана, он
стоял впереди своих, широко расставя ноги, и добродушно вызывал...
Вышли в сад.
На узкой полосе земли, между двух домов,
стояло десятка полтора старых лип, могучие стволы были покрыты зеленой ватой лишаев, черные голые сучья торчали мертво. И ни одного вороньего гнезда среди них. Деревья — точно памятники
на кладбище. Кроме этих лип, в саду ничего не было, ни куста, ни травы; земля
на дорожках плотно утоптана и черна, точно чугунная; там, где из-под жухлой прошлогодней листвы видны ее лысины, она тоже подернута плесенью, как стоячая вода ряской.
Прежде чем кто-нибудь мог решить, что может значить появление Препотенского с такою ношей, учитель прошел с нею величественным шагом мимо крыльца,
на котором
стоял Туберозов, показал ему язык и вышел через
кладбище на улицу.
И по сию пору
стоит тот домик в полной неприкосновенности, окруженный большими домами, выстроенными в конце прошлого столетия вокруг церкви; в те времена фасад домика выходил
на церковный погост, а задние окна —
на пустырь, поросший бурьяном вплоть до самой Неглинки. В незапамятные времена это место было
кладбищем во время моровой язвы, и до сих пор при земляных работах там находят кости.
Иногда у могилы я застаю Анюту Благово. Мы здороваемся и
стоим молча или говорим о Клеопатре, об ее девочке, о том, как грустно жить
на этом свете. Потом, выйдя из
кладбища, мы идем молча, и она замедляет шаг — нарочно, чтобы подольше идти со мной рядом. Девочка, радостная, счастливая, жмурясь от яркого дневного света, смеясь, протягивает к ней ручки, и мы останавливаемся и вместе ласкаем эту милую девочку.
В будни я бываю занят с раннего утра до вечера. А по праздникам, в хорошую погоду, я беру
на руки свою крошечную племянницу (сестра ожидала мальчика, но родилась у нее девочка) и иду не спеша
на кладбище. Там я
стою или сижу и подолгу смотрю
на дорогую мне могилу и говорю девочке, что тут лежит ее мама.
Она почти каждый день после обеда приезжала
на кладбище и, поджидая меня, читала надписи
на крестах и памятниках; иногда входила в церковь и,
стоя возле меня, смотрела, как я работаю.
Она
стояла теперь над ним, убитая горем, сложив руки, без слез, глядела
на него и не нагляделась и все-таки не могла понять, хоть и знала это, что чрез несколько дней ее ненаглядного Васю закроет мерзлая земля там, под сугробами снегу,
на бедном
кладбище.
— Нет, погоди, что я
на базаре-то слыхал! Будто раскапывали это
кладбище, что под горой, так что ж ты думаешь? — все покойники окарач
стоят,
на четвереньках, как медведи. И какие барины, так те в мундирах, а какие мужики и мещане, так те совсем голые, в чем мать родила, так голой задницей в небо и уставились. Ей-Богу, правда, провалиться мне
на этом месте. Смехота!
Потом, отойдя от
кладбища с версту, Никита внезапно увидал дворника Тихона; с лопатой
на плече, с топором за поясом он
стоял в кустах у дороги, как часовой.
На другое утро, рано, я пошла
на кладбище. Май месяц
стоял тогда во всей красе цветов и листьев, и долго я сидела
на свежей могиле. Я не плакала, не грустила; у меня одно вертелось в голове: «Слышишь, мама? Он хочет и мне оказывать покровительство!» И мне казалось, что мать моя не должна была оскорбиться тою усмешкой, которая невольно просилась мне
на губы.
При самом почти въезде в усадьбу,
на правой руке,
стояла полуразвалившаяся часовня, около которой возвышалось несколько бугров, напоминавших о некогда бывшем тут
кладбище.
Неловкое это положение перервал Соколов, буфетчик Ивана Ильича, с докладом о том, что место
на кладбище, то, которое назначила Прасковья Федоровна, будет
стоить 200 руб.
Узнать ты должен, наконец,
Кто ты! — доселе содержал я
Тебя почти совсем как бы родного.
Но с этих пор переменилось всё!
Я повторю тебе, как ты попал сюда:
С слугой однажды шел я из Бургоса
(Тогда еще я только что женился),
Уж смерклось, и сырой туман покрыл
Вершины гор. — Иду через
кладбище,
Среди которого
стояла церковь
Забытая, с худыми окнами.
Мы слышим детский плач — и
на крыльце
Находим бедного ребенка — то был ты;
Я взял тебя, принес домой — и воспитал.
Прежде в лесных сторонах ставили их и
на кладбищах; теперь они запрещены.]
на ней
стоит, а возле четыре высоких креста…
Середи болот, середи лесов, в сторону от проселка, что ведет из Комарова в Осиповку,
на песчаной горке, что желтеет над маловодной, но омутистой речкой,
стоит село Свиблово. Селом только пишется,
на самом-то деле «погост» [Населенная местность, где церковь с
кладбищем, но домов, кроме принадлежащих духовенству, нет.].
Пропели вопленницы плачи, раздала Никитишна нищей братии «задушевные поминки» [Милостыня, раздаваемая по рукам
на кладбище или у ворот дома, где справляют поминки.], и стали с
кладбища расходиться. Долго
стоял Патап Максимыч над дочерней могилой, грустно качая головой, не слыша и не видя подходивших к нему. Пошел домой из последних. Один, одаль других, не надевая шапки и грустно поникнув серебристой головою, шел он тихими стопами.
Ранним утром, еще летнее солнце в полдерево
стояло, все пошли-поехали
на кладбище. А там Настина могилка свежим изумрудным дерном покрыта и цветики
на ней алеют. А кругом земля выровнена, утоптана, белоснежным речным песком усыпана. Первыми
на кладбище пришли Матренушка с канонницей Евпраксеей, принесли они кутью, кацею с горячими углями да восковые свечи.
На кладбище, перед тем как закрывать гробовую крышку, протеснился к могиле Алексей и стал среди окруживших Настю для отдачи последнего поцелуя… Взглянул он
на лицо покойницы… Света невзвидел… Злая совесть
стоит палача.
Домой воротясь, Марко Данилыч справил по брате доброе поминовенье: по тысяче нищих кажду субботу в его доме кормилось, целый год канонницы из Комарова «негасиму»
стояли, поминали покойника по керженским скитам, по черниговским слободам,
на Иргизе,
на Рогожском
кладбище.
С час времени беседовал Фуркасов с Пахомом, наконец они расстались. Резвая кобылка с конюшни Луповицких быстро побежала в соседнее село Порошино. Там
на поповке, возле
кладбища,
стояла ветхая избенка дьякона Мемнона Панфилова Ляпидариева. Возле нее остановился Пахом Петрович.
Большой корабль погребен
на дне бухты, над ним
стоит неподвижная и черная, как смоль, вода,
на берегу
кладбище с развалившимися могилами, истлевшими изгородями и упавшими крестами,
на которых кое-где сохранились надписи.
Пройдя версты полторы от мукомольни, нужно поворачивать к городу влево мимо
кладбища. У поворота
на углу
кладбища стоит каменная ветряная мельница, а возле нее небольшая хатка, в которой живет мельник. Миновали мы мельницу и хатку, повернули влево и дошли до ворот
кладбища. Тут Кисочка остановилась и сказала...
«Значит, как они
стоят теперь, так уж не сойдут до самого утра», — подумала Софья Львовна, и ей показалось тут темно, холодно, скучно, — скучнее, чем
на кладбище.
Похоронили Андрея Ивановича
на самом конце
кладбища, в одном из последних разрядов. Был хмурый весенний день. В колеях дорог
стояла вода, по откосам белел хрящеватый снег, покрытый грязным налетом, деревья были голы, мокрая буро-желтая трава покрывала склоны могил, в проходах гнили прошлогодние листья.
Спальня была угловая комната в четыре окна. Два из них выходили
на палисадник. Дом — деревянный, новый, с крылечком —
стоял на спуске в котловину, с тихой улицей по дороге к
кладбищу.
Опять долгуша Николая подвезла его к высокой каменной ограде с воротами, какие бывают
на кладбищах. У ворот
стояло немало телег, с приехавшими из деревень бабами и мужиками.
Предстояло Лизе справить похороны, хоть скромные, но приличные; одно место
на кладбище стоило довольно дорого.
Помню, что по обеим сторонам нашего жилища тянулась деревня, разделенная оврагом, через который весною седые потоки с шумом бросались в реку; позади деревни, вдали чернелись леса, дремучие леса, населенные будто лешими, ведьмами и разбойниками, а впереди через реку,
на высоком берегу ее,
стояла деревянная церковь и кругом ее
кладбище.
«Каждый день старуха Ушакова ездила
на могилу сына. Какая бы ни была погода, шел ли дождь, или бушевала злая вьюга, каждое утро часу в десятом ее лошади
стояли у ворот
кладбища, а она сама сидела у могилы, плакала и с жадностью, точно любуясь, глядела
на надпись: „Погиб от руки убийцы“».
Возвращаясь с
кладбища, пошел я к острогу. Рабочие выспались и косно брались за работу. В яме с известкой два парня без толку болтали веселками, работа не спорилась, известка сваривалась в комья. К неумелым подошел крепкий, коренастый, невысокого роста старик. Хоть и
стояли июльские жары,
на нем была надета поношенная, крытая синей крашениной шубенка, а
на голове меховой малахай.